О расщепленности художественно

Моя кушетка в слезах.
Многих.
Из-за того, что не выплюнешь
И не проглотишь.

Внутренний конфликт

Эта девушка плачет абсолютно беззвучно и незаметно. Слезы просто рисуют линии на щеке, а она совершенно ровным голосом ведет свой рассказ, описывает детали, старательно называет свои чувства. Между ее внутренними аффектами и внешним поведением - пропасть.

Аффекты, изначально, есть телесные реакции в теле же проявляемые. В данном случае по многим неприятным, порой ужасным, причинам, для сознания неприемлемы такие проявления. Сознание считает, что должно справиться хладнокровно, бесстрастно, невозмутимо, точно как андроид. Только треклятые слезы подводят, ведь андроиды не способны плакать даже во сне. Или не показано им? Или запрещено?

Если бы я не посмотрел на неё, то я бы и не понял, что она плачет. Слеза украдкой, вероломно, собирается с духом у края век и сбегает, оставляя за собой след, ярко отражающий солнечные лучи с целью дерзновенного разглашения тайны режима внутренней тирании. Следующая слеза соратник-партизан ждет как можно дольше, копит силы, готовится, чтобы ее скорость побега была быстрее, а сигнальный след шире на камуфлирующем макияже. Тут главное не переждать, ведь можно оказаться перехваченным. И вот слеза срывается, мчит по коже щеки и с отчаянным ликованием падает на кожу кушетку. С живой на мертвую, но во имя свободы.

Пациентку так жизнь приучила, а точнее те, кто адаптировал ее к жизни. По своим непростым причинам, нативно готовили к очень суровым условиям, будто рождена она была в концентрационном лагере и существовать будет в нем же. Хотя я не могу сказать, что в лагере умение плакать было бы безусловно лишним.

Как бы там ни было, сейчас закон таков: эмоции ни в коем случае нельзя показывать. Любыми усилиями, чего бы то ни стоило, надлежит справляться. Самостоятельно, без жалоб, слабости и, уж тем более, вопрошаний и надежды на Другого. Цель - их величество Всемогущество и Контроль. Поэтому нас так пугают миры Замятина, Оруэлла и Брэдбери.

Но бывает и обратная ситуация, когда аффекты проявляются безгранично и поведение никак не удается отрегулировать. Тогда в кабинете в первую очередь чувства, а уж затем, как получится, сознание.

Это слезы разлуки, отсутствия внимания, божественной ярости, снедающей вины, искушающей зависти, оскверняющей грусти и безграничного одиночества. Отчаяния и желания справедливости. Безысходности. Истошности. От той боли, адресатом которой ребенок некогда стал в отношениях с самыми первыми, самыми близкими и самыми значимыми. А теперь они бытуют независимо под кожей. Все это ноет, лишает покоя, смрадит и детонирует, подмывая социальное Я, которому надо держать лицо.

Внутренний конфликт между - Эго и Супер-Эго, аффектами и поведением, личным и социальным, эмоциональным и рациональным, бессознательным и сознательным, духовным и разумным, чувственным и умственное –

грозит перерасти в гражданскую войну.

Обе части пациентки пришли ко мне в поисках поддержки для окончательной безоговорочной победы над другой. Тогда, наконец-то, будет мир и спокойствие. Каждая часть уверена, что оказалась здесь благодаря исключительно своему позыву и во имя своей правды, а вторая препятствовала приходу. Каждая часть убеждена, что я несомненно поддержу ее, ведь вторая, якобы, сущее зло, мешающая быть и которую жизненно необходимо устранить.

А я сопереживаю обеим. Я знаю, что одна без другой не возможна и путь один - познакомить стороны, позволить услышать друг друга и начать идти по пути утешения диссонанса, ведь корень изоляции сторон был "давно и неправда".

Втихомолку

Есть такое замечательное слово: втихомолку. Изначально оно означает лишь характер выполнения действия - с оглаской или без. Молча, никому не сообщая. Один на один с делом. Решил - сделал.

Но постепенно "втихомолку" обрело в бытовой речи отрицательную коннотацию, близкое к более грубому "втихаря": выполнение действия тайком, с излишним сокрытием, с обидой, эгоистично, не думая о других. Втихомолку надумал, втихомолку забрал, втихомолку посмеивался.

Это как со словом "отпочковался". Тоже вроде изначально слово означающее просто отделение, отсоединение, сепарацию. Но "отпочковался" стали говорить о тех, кто потерял связь там, где ее, вроде как, не следовало терять: выпал из коллектива, откололся от компании, отбился от группы и т.д.

Почему так?
Да потому, что

в речи невольно сохраняется опыт жизненных наблюдений людей.

Речь - это глобальное сплошное лонгитюдное исследование нами всех и всеми нас.

То есть, за свои прожитые жизни люди, наблюдая за прожитыми жизнями близких заметили четкую корреляцию между молчаливой изоляцией и ... если проще выражаться, бедой, в смысле того, что ничего хорошего это не предвещает, что за обособлением следует большее несчастье у человека. (Надо понимать, что человек может и в некоторых отношениях на некотором этапе ему необходимо отделяться и становиться независимым. Но это не значит, что он это делает молча и/или что связь нарушается абсолютно, и, что самое страшное, со всеми).

Так вот дело в том, что внутренние конфликты, по мере усиления, становятся все сложнее для понимания как самим человеком, так и для объяснения их другим. Что ведет к замыканию. Какое-то время человек может думать: "Мне надо побыть одному, разобраться с мыслями, передохнуть и я потом вернусь, все будет хорошо". Отсюда возникают идеи и их реализации по типу отпуска в одиночку, соло-путешествия, похода в безлюдные местности (у нас в Алматы практикуются горы), самоизоляция, сокращение общения и избегание контактов, в конце концов.

Мы не дураки, чтобы себя однозначно закапывать, верно? То есть, мы бы не пошли намеренно на шаг, если бы в нем не было гипотетической пользы. При легких внутренних конфликтах и/или при обладании высокой ресурсностью такие способы действительно помогают. Мы способны справляться с чем-то в одиночку. Проблемы возникают в тех случаях, когда конфликты гораздо серьезнее и глубже, чем нам представляется, и ресурсов для самостоятельного преодоления априори не достаточно. Грубо говоря, мы недооцениваем проблему, переоцениваем себя. В таком случае акт ухода в себя является билетом в один конец.

С каждым днем безуспешной борьбы становится все сложнее выйти из состояния изолированности. Ведь человек уходил чтобы стало легче, а затем вернуться и компенсировать отсутствие. А как вернуться с потерянными впустую ресурсами, признать это, компенсировать отсутствие (на что тоже нужны ресурсы), столкнуться с чувством вины, с понижением уверенности в себе? Это совсем не легко. Становится страшно и от бессилия, и за свое будущее.

Далее развитие событий можно разделить на 2 основных пути:

1. Подавление страхов, рост безразличия.
В какой-то момент индифферентность к себе растет. Легче становится просто оставить всё как есть и ничего уже не предпринимать.

2. Подавление безразличия, рост страхов.
Это путь выталкивает человека из изоляции и вынуждает искать помощи. Сегодня результатом такого шага нередко становится обращение к психологу, психотерапевту.

Как я люблю говорить: "И вот мы здесь". Обращение к кому-либо из такого состояния - это уже не безнадежность. Попытка контролировать свою речь - уже не молчание. Пролитие слез, пусть таким образом - уже соседствование, но не изоляция.

Если понимать сколько мрака и ужаса за всем этим, то невозможно не радоваться и не сопереживать храбрости человека.

Собственно, психотерапевта также бросает в крайности. В контексте данной статьи я выделю прозаическую и поэтическую (другие, например, контейнирование и фрустрирование, эмпатия и равнодушие, принятие и отталкивание).

Один полюс выражает отношение к практике как к работе, с защитой своего внутреннего пространства от чувств пациента и концентрация на проявлениях защитных механизмов, вариантах интервенций, анализе контрпереноса.

Это позволяет быть очень устойчивым, не выгорать, сохранять сеттинг, но мешает со-чувствованию и, следовательно, не позволяет проникнуться романтической составляющей. Творческой стороной терапии. Анализ бессознательного раскрывает художественную красоту психического мира. Она всегда есть. Очень важно сохранять умение восхищаться композицией характера - мощных чувств и способов совладания с ними, как произведения - особенно когда напор аффектов намеревается выбить почву из под ног и провоцирует желание закрыться.

Психотерапия это очень романтическая профессия с одной стороны, более всего со стороны наблюдателя. С внутренней стороны много серого реализма. Противостоять скатыванию в последний может лишь способность находить и ценить прекрасное, которое даруют в детстве и которое сам человек поддерживает в жизни отношениями, творчеством и любовью к искусствам.

Только благодаря этому терапевт может соблюдать свой внутренний баланс, который позволит помирить конфликтующие части пациента.