Диалектика всемогущества и бессилия

Ранние стадии младенчества характеризуются всемогущими мыслями, чувствами и фантазиями. Все они не проходят бесследно, не исчезают, но часть из них, подвергнувшись модификации при взрослении, ложатся в основу более поздних процессов чувствования и мышления. Часть же остается относительно не модифицированными. Поэтому, когда говорится «расстаться со всемогуществом», имеется в виду именно перевод первичного и примитивного всемогущества в модифицированный, являющийся более компромиссным с достаточно тесным контактом психической и внешней реальностью.

От доли соотношения частей модифицированного всемогущества и не модифицированного (то, насколько личность «рассталась со всемогуществом») зависит степень психического здоровья/нездоровья. Иначе можно сказать так: здоровье зависит от того, насколько в психике человека произошло расставание со всемогуществом. Ибо сама личность (наше Я) не властна над Всемогуществом и не определяет [прямо] расставание с ним. Невозможно сказать, что совсем не определяет, но в той достаточно сильной степени, как может подуматься, нет, скорее в меньшей.

Дело в том, что вернее следующее: сама личность (наше Я, самопонимание и миропонимание, мышление в широком смысле) определяется тем, насколько произошло расставание с примитивным Всемогуществом. Я человека более хвост, чем собака. Я человека более произведение в данных отношениях, чем автор (хотя и отношения между автором и произведением нелинейные и не однонаправленные, на что я уже указал оговоркой, что мы не совсем не управляем расставанием, то есть, по аналогии, произведение также создает автора всегда в какой-то степени). И хвост в какой-то степени виляет собакой.

И раз Всемогущество напрямую коррелирует с психическим здоровьем, то это тема весьма важная и насущная. Все психические проблемы – от самых тяжелых клинических случаев до трудностей характера - можно рассмотреть с точки зрения достигнутого уровня разлуки со всемогуществом.

В частности, например, нарциссическая динамика является ничем иным, как значительным превалированием в чувствовании и мышлении относительно не модифицированного всемогущества, когда реальность отдельности от объекта не признается в достаточной мере, когда трудно расставаться с объектом и горевать, отчего испытывается патологическая ревность.

Большая проблема Всемогущества в том, что если его достаточно много Внутри самости, то, его еще больше вне самости, то есть в окружающем самость психическом и внешнем мире. Отсюда:

Параноидная динамика – это значительное превалирование Всемогущих разрушительных бессознательных интенций и их проекция вовне, образующая страх преследования и смерти. Проблема параноидных переживаний не в том, что человеку, якобы, угрожает сосед, а дело в том, что угрожает Всемогущий сосед, от которого практически невозможно спастись.

Обсессивно-компульсивные симптомы – это, если по-простому, попытки справиться с фрагментированным распылённым угрожающим извне Всемогущим «соседом», посредством контроля мыслей и мыслями (обсессии) и навязчивыми действиями (компульсии). Использование своего Всемогущества для контроля над угрожающими Всемогущими объектами. Дело, опять же, не в том, что в нашем мире есть, допустим, вредные, при определенном критическом объеме, микробы, бактерии, вирусы. Проблема в том, что они невидимые, их неимоверно много и они в целом, по сути, не убиваемые, воспроизводяющиеся (Всемогущие), т.к. весь мир не простерилизовать, а если и простерилизовать, то на стерилизованной благодатной почве могут появиться новые виды, еще более опасные. В общем, они трудно контролируемые, посему как можно чаще необходимо производить одни и те же действия «дезинфекцию» и мысленно постоянно продумывать будущее. Ну и также обсессии по поводу эпизодов в жизни возвращают нас к нарциссической динамике, когда трудно расстаться.

Депрессивная динамика – это, грубо говоря, трудности переживания нанесенных Всемогущей частью ужасных увечий объекту и соответственное чувство вины. Когда сила субъекта не ограниченная, то представьте как он может разрушить того, кто в какой-то момент вызывает ненависть? Бесконечные раны с бесконечной болью, бесконечные смерти, разрушение на бесконечное число мелких частиц и такое же бесконечное чувство вины за ущерб, который, будто, никак не возместить, если смотреть на сцену через призму Всемогущества. Как раз отход от Всемогущества открывает видение, что разрушения (если и были), то, разумеется, не такой абсолютной степени, а значит их можно пережить.

Маниакальная динамика говорит сама за себя (интеграция Всемогущества). Диссоциативная – могущественное отделение одной части психики и сознания от другой, как способ защиты от мощных чувств преследования или вины.

И т.д.

Всемогуществу противопоставляется бессилие. Такое же абсолютное, как и Всемогущество, просто в самом слове «Всемогущество» уже вложена абсолютность, а к бессилию надо добавлять степень абсолюта, чтобы было понятно, что имеется совершенное отсутствие сил и шансов что-либо сделать. В интегрированном само- и миро-чувствовании, разумеется, нет абсолютных форм Всемогущества и бессилия. Но начинается все с радикальных форм и расщепленного чувствования. И, как вы понимаете, абсолютное чувство бессилия крайне пугающее, хоть оно и является реверсом монеты, на другой стороне которой Всемогущество. Сила одной стороны прямо связана с силой другой. Чем больше психика стремится к Всемогуществу, тем больше ее проецируется вовне, тем сильнее Всемогущество Другого, тем больше бессилие по отношению к нему, тем ужаснее ситуация, тем больше фантазийно привлекается Всемогущественных сил для самости и снова тем больше ее проецируется.

Путь к выходу из этой поруки лежит через горе, причиной и следствием которого является разлука. Горе порождается разлукой и, одновременно, разлука возможна только при переживании горя.

Разлука и горе – это изменение. Без разлуки и горя нет никаких изменений. Поэтому в основе нарратива каждого художественного произведения есть указанные элементы, иначе нарратив, как последовательность событий, просто невозможен, ибо без разлуки и горя нет хода времени. Нет хода времени – нет повествования. Ход времени фиксируется только благодаря изменениям – движению. А движение – это разлука с одной позицией и состоянием и переход к другим.

Посему, любое художественное произведение можно рассматривать через элементы абсолютных Всемогущества и бессилия, разлуки и горя, и прихода к не абсолютным (модифицированным) могуществу и слабости.

Все в интегрированном мире об этом, ведь потому и есть интегрированный мир.

В каждом нарративе герой имеет некую ригидность, то есть трудность в преодолении некоторого свойства в себе и в обстоятельствах. Обстоятельства меняются (если рассматривать жизнь героя преимущественно в интегрированном мире, в котором постоянно что-то меняется, то есть постоянно происходят разлуки и горе, которые необходимо признавать, однако, одновременно с этим каждый человек живет отчасти в не интегрированном мире, то есть там где правит бал Всемогущество и там обстоятельства не меняются).

Из-за изменений обстоятельств, у главного героя есть два типа реакции, как вы уже, наверное, догадались.

1. Меланхолическая по Фрейду или параноидно-шизоидная по Кляйн - держаться за Всемогущество и отрицать произошедшие изменения или прикладывать усилия по отмене изменений и возврату прошлого состояния обстоятельств.

2. Горюющая или депрессивная соответственно - признать факт изменений, начать переживать боль разлуки и горя, измениться самому и затем интегрироваться с измененным миром, позволяя миру менять себя, и себе менять мир, то есть вступить в полноценные отношения с всеобщим миром, обществом, собой как личностью вписанной в интегрированный мир.

Как правило обе реакции присутствуют в нарративе. Сначала пробуется первая, она проявляет свою бесперспективность, обеспечивая состояние отчаяние для перехода ко второй.

Также используется (чаще в сказочных мифических сюжетах) распределение/расщепление этих реакций разным персонажам. Чаще всего протагонист изначально способный к гореванию и потому добрый благодарный человек, а антагонист более могущественный, обладающий волшебными силами, и не способный, противостоящий изменениям и горю, потому злой и завистливый. В классических произведениях протагонист побеждает антагониста, либо уничтожая (более маниакальная и менее романическая структура), либо наказывая последнего без уничтожения (относительно бОльшая степень горя), либо наказывая и провоцируя изменения в антагонисте (еще большая степень горя), либо прощая антагониста и этим самым запуская самые значимые изменения.

В неклассических произведениях можно отмечать усложнение общественного мышления, поэтому противостояние в их нарративе неочевидное и не законченное (цикл классического произведения разрывается). Зачастую прописывается герой с конфликтом всемогущества/бессилия и происходящие изменения обстоятельств, на которые герой реагирует вариациями и сочетаниями двух типов реакцией, динамическим танцем. Конец таких произведений открытый, оставляющий за читателем/зрителем понимание, представление о том, что дальше происходит и решение о том, кто или что антагонист, в чем может быть «победа». Собственно, это и есть диалектика мифических и романических произведений по Умберто Эко. Эко считал, что современная литература находится в постоянном диалоге между мифологическим и романическим началами, создавая сложные, многоуровневые произведения, которые одновременно обращаются к архетипическим структурам и исследуют неопределенность человеческого существования.

Вернемся к классическим произведениями. Как ни парадоксально, последний вариант с полным прощением антагониста как самый горестный, так и самый близкий к первому (полное уничтожение) – абсолютное прощение крайне близко к Всемогущему контролю.

Абсолютное прощение возможно при максимальном горевании героя. Это определяет второй вид повествования, в котором герой изначально в непреодолевамом переживании утраты, постоянном горевании, в полном бессилии, в глубочайшей депрессии. Затем обстоятельства меняются, что помогает выйти герою из этого состояния, принять удовольствия жизни и радость от реализации. Многие мелодраматические фильмы этого вида. Технически его можно рассматривать, как уже оговорился, через призму Всемогущества – горюющий герой спроецировал Всемогущество в утраченный объект и бесконечно (в рамках сюжета) по нему горюет. Грубо говоря, в непроходящее горе есть личина Всемогущества, в таком горе главенствует компонент Всемогущества, как зорко заметил некогда Фрейд в статье "Скорбь и меланхолия".

Все повествовательные произведения о принятии некоей разлуки и переживания горя, как бы просто и абсолютно это не звучало. Ибо они есть результат той части мира, который мы создаем и который создает нас, как сознательных интегрированных самостей. У неинтегрированного мира свои произведения – не повествовательные, в которых отсутствуют изменения, борьба и мораль. Миры всегда пересекаются. Любое произведение и повествовательное и нет. Большинство преимущественно повествовательные, то есть о ценности разлуки и горя, с результирующей моралью. Когда превалирует Всемогущественная композиция, то такие произведения стигматизируются обществом, критикуются и отвергаются, ибо цивилизация выстроена на компромиссах, а компромисс есть способность признавать разлуку и горевать. Для укрепления общества необходимы повествовательные анти-всемогущественные произведения. Сознание индивида – это продукт общества. Поэтому, каждый индивид - это общество. Для укрепления сознания индивида также необходимы повествовательные не-всемогущие произведения с борьбой упомянутых полюсов (реакций на разлуку) и, потому, моралью. В детстве, главным образом, это сказки.

Всемогущество отражается в каждом повествовании вне зависимости от жанра. Утрата, разлука и горе тоже могут быть по всяческим поводам. Наиболее сильная и понятная обществу, разумеется – другой человек, как правило очень близкий. Любовный партнер, родитель, ребенок, сиблинг, друг и т.д.

Первоначально в культуре закрепились мифологические произведения о богах и коллизиях их отношений, любовных, детско-родительских, дружеских, где всегда происходит некое изменение, влекущее боль горя, а потому сопротивление и 2 типа реакций, на чем строится все разнообразие сюжетов. Для примера подходит абсолютно любой миф любого народа. Возьмем основные и обозначим конфликт между Всемогуществом и Бессилием, опосредованным фактом утраты, ведущим к горю и принятию.

· Древнегреческая "Илиада" и "Одиссея": Боги Олимпа пытаются контролировать судьбы людей и исход Троянской войны, но их вмешательство часто приводит к непредвиденным последствиям. Одиссей, несмотря на свою хитрость, вынужден признать свое бессилие перед волей богов и силами природы.

· Римская "Энеида": Эней, ведомый божественным предназначением, пытается основать новую Трою, но сталкивается с множеством препятствий, показывающих ограниченность его контроля над судьбой.

· Индийская "Махабхарата" и "Рамаяна": Боги и полубоги участвуют в великой войне, но даже их могущество не может предотвратить разрушительные последствия конфликта.

· Скандинавская "Эдда": Верховный бог Один обладает огромной мудростью, но не может предотвратить Рагнарёк - гибель богов и мира.

· Англосаксонский "Беовульф": Герой Беовульф, обладающий сверхчеловеческой силой, в конце концов сталкивается с собственной смертностью в битве с драконом.

· Китайская "Книга Перемен": Описывает циклическую природу вселенной, где даже самые могущественные силы подвержены изменениям и трансформации.

· Шумерский "Эпос о Гильгамеше": Гильгамеш, на две трети бог, ищет бессмертие, но в итоге вынужден признать неизбежность смерти.

· Кельтские "Легенды о короле Артуре": Артур создает идеальное королевство Камелот, но не может предотвратить его падение из-за человеческих слабостей и предательства.

· Центральный фиф народа майя "Пополь-Вух": Боги-творцы пытаются создать идеальных людей, но каждая попытка заканчивается неудачей, демонстрируя ограниченность даже божественного контроля.

В каждом из этих мифов мы видим, как могущественные существа или герои сталкиваются с ограничениями своей власти, что заставляет их признать свое бессилие перед некоторыми аспектами реальности или судьбы.

Мне особенно нравится последний, к слову, как наиболее очевидный в плане указанного мной конфликта Всемогущества/Бессилия. Даже боги сталкиваются с горем в повествовательных произведениях – это данность интегрированного мира.

Более прямым образом конфликт Всемогущества/Бессилия отражается в сказках с волшебниками или другими могущественными лицами, которые обходятся с людьми как марионетками, где первые пытаются установить Всемогущий контроль над вторыми и, как вы понимаете, всегда случается нечто, что нарушает Всемогущество, то есть степень Бессилия проявляется и полюса интегрируются.

Иллюстрации

Далее я бы хотел кратко разобрать 2 относительно новых сюжета, где тематическая универсальная канва показана очень непосредственно, буквально напрямую или в некоторой полу-метафорической форме.

Первая хорошая иллюстрация - сериал «WandaVision».

Ванда Максимофф, обладая невероятной магической силой (Всемогущество), создает альтернативную реальность в городе Уэствью, пытаясь контролировать свою жизнь и воскресить своего погибшего возлюбленного Вижна. Она манипулирует реальностью и сознанием жителей города, создавая идеальный мир ситкома, где она может жить счастливо с Вижном.

Однако, несмотря на её огромную силу, Ванда не может полностью контролировать созданную реальность. Появляются трещины в иллюзии, жители страдают, а сама Ванда сталкивается с болезненной правдой о своей утрате (Бессилие).

В конце концов, Ванда вынуждена признать свое бессилие перед фактом смерти Вижна и отпустить созданную ею реальность. Она проходит через болезненный процесс принятия утраты и горя.

Этот сюжет ярко иллюстрирует вашу идею о двух типах реакции на утрату:

· Попытка контролировать ситуацию всемогущим образом (создание альтернативной реальности).

· Признание факта утраты и начало переживания боли горя (финал сериала, где Ванда отпускает иллюзию).

"WandaVision " показывает, что даже обладая почти безграничной силой, невозможно избежать человеческой уязвимости перед лицом утраты и необходимости пройти через процесс скорби.

Примером лучше всего раскрывающий данную тему, на мой взгляд, является повествование первого эпизода четвертого сезона сериала «Черное зеркало» под названием «USS Callister». Это отлично написанная, сыгранная, при этом компактно уложенная история о попытке использовать Всемогущий контроль для власти над другими с помощью создания виртуальной реальности (и такую реальность каждый из нас пытается создать в какой-то степени).

Главный персонаж истории Роберт Дэйли, является техническим директором и основателем компании по разработки видеоигры "Бесконечность". В реальной жизни Дэйвид страдает от своей незначительности и недостатка уважения со стороны коллег, а также от проблем в личной жизни.

В офисе Роберт невидим, подавлен, коллеги его держатся стороной – похож на бессильного человека. Но, благодаря своим экстраординарным (могущественным) навыкам, Роберт создал видеоигру в стиле типичной космооперы 60-70 годов (привет использованию сеттинга старых ТВ-шоу в “WandaVision”) с одной особенностью – в качестве персонажей в ней используются цифровые копии сознания его коллег (которые чувствуют себя живыми и являются мыслящими), которые он тайно от них сделал. Его виртуальная реальность становится способом справиться с этими утратами и чувствами беспомощности. Он использует игру как способ компенсировать свою неспособность контролировать свою жизнь и завоевать признание. В игре Роберт живет совсем иной жизнью, где он использует Всемогущество по полной.

На виртуальном космическом корабле USS Callister он однозначный капитан, храбрый, сильный, уверенный, а также управляющий волей членов экипажа, жестокий и эксплуатирующий диктатор. Властолюбие в чистом виде. Роберт манипулирует и подчиняет себе цифровые аватары своих коллег, создавая идеальный мир, в котором он не только важен, но и полностью контролирует все аспекты жизни и деятельности.

Но, как вы уже наверняка понимаете, грядут неизбежные изменения обстоятельств, несмотря на Всемогущий контроль. Все начинается с попадания в коллектив на работе и на корабле новой сотрудницы Наннет Коул. Ее воля к жизни особенно сильная (ее линию повествования тоже можно рассматривать в контексте Всемогущества и Бессилия), поэтому она находит бреши во Всемогущем контроле Роберта и вместе с экипажем им удается победить и относительно освободиться (начать жить свободно в цифровом мире).

В этом сюжете буквально показан Всемогущий контроль над окружающими людьми, который хочется реализовать в какой-то степени каждому из нас и которому мы все, в некоторой доле невольно, а в некоторой вольно, стремимся. Авторитаризм, диктатура, директивность, тоталитаризм, тирания, радикализм (любого течения, даже защищающего окружающую среду или права некой группы людей) и многие прочие подобные индивидуальные и массовые явления проистекают именно отсюда.

Каждый из нас хотел бы быть таким же абсолютным капитаном, которому безукоризненно подчинялись близкие. Чтобы было все так и только так, как хотим мы. Чтобы любовь к нам была идеально безусловной. Чтобы мы были Центром мира для других. Нет, даже так, чтобы кроме нас для других и не было мира, мы должны быть всем миром для других. Если эта картина вас смущает, значит вы уже привлекаете сознательную и горюющую часть. Я же пытаюсь здесь описать дистиллированную сепарированную часть психики.

Роберт, к сожалению Всемогущей его части, не мог управлять чувствами людей и это уже ограниченность. Нам бы хотелось управлять даже чувствами, мыслями, желаниями - в полном смысле Абсолютно всем. Правда, в таком случае, реальные люди потеряют свою идентичность и станут просто экранами для аутоэротического удовлетворения, глобальным самообманом, но, Всемогущую часть это не беспокоит, она не терпит компромиссов.

Зритель сюжета "USS Callister" чувствует ту самую универсальную мораль: стремление к идеальному контролю рано или поздно сталкивается с недостижимостью абсолютного Всемогущества, что является утратой и запускает горе. Истинное признание и уважение окружающих возможно получить только при разлуке со всемогуществом, принятии бессилия, своей человечности в противовес божественности, своей уязвимости и зависимости. Соответственно, только при достаточно равных отношениях, где постоянно происходят изменения, то есть случаются какие-то неприятные утраты, с которыми приходится болезненно сталкиваться и переживать, возможна полноценная жизнь с вечными искомыми ценностями причастности и соучастия со всеми позитивными и негативными аспектами.

И самое интересное во всей этой теме то, как данный конфликт разворачивается у каждого человека ежедневно во внутреннем и внешних мирах. Многие утраты и/или последующее за утратой чувство горя каждый пытается избежать посредством установления контроля, из-за чего происходит идеализация рационализаторского взгляда на мир, переоценка интеллектуального познания, инфантильная вера в существование однозначных постулатов, идеализация некоторой выбранной «правильной» информации, поиск прямых рычагов влияния на психику свою и других людей и т.д.

При этом, надо отметить, что если в одних случаях - более материальных и фактических - достаточно просто понять где излишне реализуется защита по типу Всемогущего контроля и, соответственно, где не достает чувства Бессилия и горя, то в других случаях – более психических, духовных, связанных с отношениями – определить где Всемогущество, а где горе бывает весьма непросто, кроме того, нередко бывает так, что на обоих чашах весов горе, меж которыми делается выбор.

Ну и, чтобы у вас не складывалось исключительно негативное отношение ко Всемогуществу, надо добавить, что обо всем горевать, относительно всего чувствовать бессилие, со всем расставаться – слишком радикальный курс, также малосовместимый с жизнью. Всемогущество изначальное и патогенное, оно априори крайность. От него к горю перейти трудно, но второе не должно полностью заменять первое, ибо тогда будет сплошное бесконечное горевание (абсолютная меланхолия) – что тоже крайность. Поэтому, должен установиться некий динамический баланс, позволяющий мышлению быть не монологичным, дышащим, обеспечивающим возможность жизни в интегрированном мире.

На эту тему я порассуждаю в другой раз.