Секреты психоанализа. Эдипов комплекс

Данный принцип психоанализа напрямую связан с предыдущим принципом сексуальности, о котором я писал уже ранее. Поэтому без беглого экскурса в прошлую тему не обойтись.

Итак, сексуальность есть двигательная сила жизни и занимает важнейшую часть как при формировании психики, так, соответственно, и постоянно при ее функционировании. Особенно важную роль играет как раз формирование, т.к. на сложившемся фундаменте позже строится психика взрослого. Ввиду чего особенно важно отношение детской сексуальности с близкими до периода интериоризации социальных норм, т.е. понимания принципов того, как устроено общество, запрета на кровосмешение и половозрелости.

Как и говорилось ранее, практически всегда пациенты, особенно отягощенные психическими расстройствами, при анализе детский воспоминаний обнаруживали девиантные сцены сексуального характера с участием взрослого. Очень часто родителем противоположного пола. Этот факт весьма взбудоражил общество современников Фрейда, т.к. процент извращенных людей возрастал до плачевного. И ведь это только по рассказам тех, кто приходил в анализ. А ведь прочие просто могли умалчивать или не вспоминать под действием вытеснения.

Через какое то время и, как отмечают некоторые историографы психоанализа, в известной степени в угоду общественному мнению Фрейд качественно трансформирует свою гипотезу и делает неожиданное заключение, что было бы неверно обвинять всех отцов в извращенности, так как в рассказах невротических пациентов об обстоятельствах возникновения аффективных переживаний очень трудно, а нередко невозможно отличить истину от вымысла.

Сущность же трансформации гипотезы Фрейда состояла в следующем: сексуально окрашенные рассказы пациентов могут быть лишь продуктом их болезненных фантазий, но эти фантазии, хотя и в искаженном виде, отражают их действительные желания и влечения. Таким образом, в новой интерпретации гипотезы Фрейда речь шла уже не об извращенности отцов, а о бессознательном желании дочерей быть соблазненными отцами. Это не вносило чего то существенно нового в теоретические построения, но с точки зрения морали и нравственности общества и профессионального сообщества того времени было более приемлемым. Так в психоанализе впервые появляются представления о комплексах Электры и Эдипа. В современном психоанализе оба комплекса объединены наименованием Эдипова комплекса. Также пересмотренная гипотеза снимала всю вину с взрослых личностей и добавляла сексуальной интенции детям, что лучше коррелирует с общим принципом сексуальности в любом возрасте.

Комплекс Эдипа и Электры. Насколько Вы помните, по содержанию этих литературных мифов, послуживших аллегориями абстрактным понятиям, Эдип убивает собственного отца Лая и женится на его жене, т.е. своей матери. Электра, убеждает своего брата Ореста убить погрязшую во грехах мать.

Напрямую эти мифы, разумеется, примерять к детям не следует. Лишь отдаленные мотивы особенной связи с родителем противоположного пола и ненависти (зависти) по отношению к родителю того же пола, возникающей в определенном возрасте, служат общими элементами. Об этом ниже.

Почти всегда присутствующую агрессивность ребенка по отношению к одному из родителей, чаще — одного с ним пола, объясняется архаическим, бессознательным желанием занять место одного из супругов во внутрисемейных, в том числе сексуальных отношениях.

И это тоже отчасти метафора, хотя ее поведенческие эквиваленты хорошо известны всем достаточно внимательным родителям: в определенном возрасте, а именно — соответствующем Эдипальной фазе психосексуального развития ребенка (4 6 лет), практически все наши дети в той или иной форме высказывают одну и ту же идею: «Вот вырасту и женюсь на маме», — или, соответственно: «...выйду замуж за папу». Это настолько обыденно, что мы даже не удивляемся, принимая этот вербальный эквивалент детских переживаний и влечений за одно из проявлений их сыновней или дочерней, традиционно считающейся бесполой, любви. Хотя обычно ко времени этого заявления большинство родителей уже многократно были свидетелями проявлений первичной детской сексуальности, правда до этого направленной только на собственное тело, что естественно и нормально для этого возраста.

Ведь ни для кого не секрет, что дочери подражают маме во многом из желания быть любимой отцом, из желания с легкость заменить мать, из собственной симпатии к отцу. То же справедливо и к сыновьям, желающим добиться симпатии матери и вступающие в соперничество с отцом. Это естественная закономерная реакция сексуальности в условиях формирования культурных ограничений. И поэтому влиять на появляющиеся детские установки не следует. Ни ругать, ни запугивать детей последствиями детской и (в более позднем возрасте юношеской) мастурбации ни в коем случае нельзя) После детской сексуальной травмы нет ничего страшнее (по своим последствиям) родительской психологической травмы. Например реальный случай, когда мальчик, лишь однократно получивший от матери ничем не обоснованное предупреждение в том, что мастурбация приводит к импотенции, прожил в постоянном страхе почти 25 лет, успев за это время разрушить жизни нескольких женщин, любивших его и, вероятно, искренне любимых. Но он оставлял их каждым раз, как только чувствовал (закономерное в длительных сексуальных отношениях) некоторое снижение влечения, сигнализировавшее, что «предсказание матери» сбывается.

Появляющаяся в определенном возрасте направленность сексуального влечения на родителя противоположного пола (в норме) через какое то время преодолевается в результате разрешения Эдипова комплекса. Однако эта направленность слишком часто (для того чтобы быть патологической) сохраняется гораздо дольше и присутствует (особенно в неполных семьях, где «сожителями» нередко оказываются мать и сын) в латентной фазе психо сексульного развития (6—12 лет) и даже позднее. И в ряде случае даже нормальной супружеской жизни само возникновение будущей «ситуации развода» имеет в своей основе все тот же Эдипов комплекс.

Как пишет Михаил Михайлович Решетников, очень часто дети становятся инициаторами развода родителей, при этом длительная, если не сказать — изнурительная, психологическая осада ведется именно в расчете на родителя противоположного пола. Сыновья, заметив явные или даже скрытые признаки (почти неизбежных в длительном браке) охлаждения и повышенной напряженности в отношениях родителей, нередко сопровождающиеся «публичным» предъявлением взаимных претензий и бурным выяснением отношений, начинают вначале робко, а затем все настойчивее советовать, и чаще — именно матери: «Да развелись бы вы, чем так жить!». Повзрослевшие дочери из самых (как им кажется) добрых побуждений начинают претендовать на роль наперсниц матери в ее более или менее романтических (и, возможно, совершенно платонических) отношениях с другими мужчинами, но в итоге нередко приходят к тому же «бескорыстному» совету. Хотя на этом сходство поведения сыновей и дочерей обычно заканчивается. Добившись неосознанно желаемой цели, после развода сыновья чаще категорически ориентированы на охлаждение отношений с отцом (чему также неосознанно нередко способствуют матери), а дочери, также традиционно оставаясь с матерью, чаще, наоборот, подчеркнуто демонстрируют свою направленность на сохранение родственных уз с отцом, нередко .выражая ее в предельно женственной форме: «Мы ведь будем видеться?», — даже не подозревая, сколько либидинального напряжения вложено в этот в общем то безобидный вопрос. В последующем, лишив «соперницу» ее привилегий, дочери, как правило, весьма демократичны и даже снисходительно великодушны в отношении новых увлечений матери, и одновременно обе они выступают «единым фронтом» против новых избранниц отца (демонстрируя своеобразный синдром двух одинаково обманутых в своих ожиданиях «соперниц»). С сыновьями обычно все подругому. Нередко после развода они превращаются в маленьких ревнивых тиранов, не только всеми силами препятствующих появлению новых «соперников» на отвоеванной территории и заботливо встречающих мать с работы, но требующих отчета даже о всех телефонных звонках и походах в кино с подругой, из которого мать должна вернуться «не позднее 9 часов вечера». Этому, как правило, сопутствует целый комплекс рационализации (на тему сыновней заботы), которые, однако, не меняют сути явления: недосягаемая, неосознаваемая и в большинстве случае — никогда не достигаемая цель становится так обманчиво близка, что, казалось бы, естественные увлечения сверстницами отодвигаются на неопределенный срок, а иногда — и на всю жизнь. Безусловно, индивидуальная аранжировка и обстоятельства этой ситуации могут создавать самые различные вариации, но их основная тема всегда легко узнаваема. У меня было несколько наблюдений, когда аналогичные тенденции реализовались в варианте «гомосексуальной» психологической привязанности матери кдочери (и наоборот), при этом все потенциальные претенденты на руку и сердце любого из участников такой «диады» категорически отвергались либо одной, либо обеими сторонами.

Родительская любовь безгранична, и иногда может быть порочной не в сексуальном, а в самом обычном психологическом понимании. Фраза типа: «Я так люблю своего ребенка (мальчика или девочку), я сделаю все для него и так, как никто другой не сделает», — как правило, маскирует еще одно вытекающее из нее следствие: «Я никому его (ее) не отдам!».

Близость одного из родителей с ребенком в неполной семье, без фигуры второго в любом случае несет риск патологического отклонения характера. Из четырех разновидностей неполной семьи (мать с сыном, мать с дочерью, отец с сыном, отец с дочерью), опаснее всего первая диада. Матери впадают в зависимость от самой «чистой», сильной и преданной любви сыновей, отвечают им тем же, всю жизнь оставляя их своими «мальчиками». По другим вариантам можете уже домыслить сами, я думаю.